Культ Гекаты. Служители Гекаты

Был ей и звездным Ураном почетный удел предоставлен,
Более всех почитают ее и бессмертные боги.
Ибо и ныне, когда кто-нибудь из людей земнородных,
Жертвы свои принося по закону, о милости молит,
То призывает Гекату: большую он честь получает
Очень легко, раз молитва его принята благосклонно.

Богиня Геката входила в число важнейших божеств древнего мира. Зародившись во тьме доисторических времен, ее культ сохранялся на протяжении трех тысячелетий. Он пережил периоды греческой архаики, классики и эллинизма, Римскую и Византийскую империю и даже «темные века» Европы, ибо следы древнего поклонения этой богине обнаруживаются даже в эпоху Возрождения.

Геката была богиней рубежей, властительницей всех границ и переходных периодов в человеческой жизни. Кроме того, она почиталась как защитница, отвращающая зло и выводящая на верный путь, о чем свидетельствуют некоторые из ее многочисленных эпитетов. Тройственный облик Гекаты указывает на ее власть над тремя мирами: небом, морем и землей. Об архаических истоках ее культа свидетельствует то, что она изображалась с головами различных животных, каждое из которых символизирует одну из граней ее разностороннего характера.

Геката ассоциировалась с посвятительными церемониями ряда античных мистериальных культов — не только знаменитых Элевсинских мистерий, но и культа Деметры в Селинунте (Сицилия), а также мистерий, бытовавших в Аргосе и на греческих островах Самофракия и Эгина.

С именем Гекаты связывалось множество эпитетов, описывавших различные роли и качества, в которых она выступала в тот или иной период. Вот некоторые из наиболее известных ее именований:

• Хтония («земная»),
• Дадофора («факелоносица»),
• Энодия («дорожная»),
• Клидофора («ключница»),
• Куротрофа («кормилица детей»),
• Фосфора («светоносная»),
• Пропола («спутница»),
• Пропилея («привратница»),
• Сотейра («спасительница»),
• Триформис («трехтелая»),
• Триодитис ([богиня] «трех дорог»).

Большой храм Гекаты располагался в городе Лагина в Карии (на территории современной Турции), где ежегодно проводилась церемония под названием «kleidos agoge» («шествие с ключом»). Сара Айлс Джонстон, автор книги «Геката Сотейра», предполагает, что эта процессия была связана именно с Гекатой в ее роли Пропилеи — хранительницы врат. Кроме того, само название церемонии ассоциируется с эпитетом «Клидофора», который эта богиня носила как хранительница ключей от подземного мира, выносящая решение о том, кто из усопших заслужил блаженное посмертие на Елисейских полях. В данном контексте она выступает как проводница души умершего на последнем этапе загробного странствия. А в посвященном ей орфическом гимне Геката именуется, ни много ни мало, «Ключницей Вселенной».

Ввиду столь важной роли, которую она играла в культовой жизни Лагины, можно предположить, что Геката была покровительницей этого города, подобно тому как Кибела покровительствовала всей Фригии, а Инанна — некоторым из древнейших шумерских городов.

К V веку до н.э. святилище Гекаты появилось при вратах города Милет, в пятидесяти милях к северу от Лагины, где культ этой богини установился примерно столетием раньше. В том же V веке до н.э. Гекате стали поклоняться в городе Афродисий, также располагавшемся неподалеку от Лагины. Роль хранительницы врат, прочно закрепившуюся за этой богиней, подтверждает греко-римский историк Плутарх, записавший в I веке н.э. историю о том, как один полководец поставил у ворот Коринфа военный трофей, а другой со смехом заметил, что это не подношение Аресу, а столб Гекате, — «ибо столбы Гекате ставились перед любыми воротами в том месте, откуда расходились дороги».

Исследователи отмечают, что в малоазийской области Кария (именно там, где обнаружены первые признаки культа Гекаты) среди имен собственных встречается необычно много таких, которые содержат корень «hecat-». Это еще одно свидетельство в пользу того, что поклонение Гекате играло здесь немаловажную роль. В целом по Малой Азии общее количество обнаруженных имен с корнем «hecat-» составляет 310, тогда как на островах Эгейского моря таковых насчитывается почти вдвое меньше — 158, а в Аттике — всего 11[4]. Стоит также упомянуть, что город Идриада, расположенный неподалеку от Лагины, первоначально носил название «Гекатесия». Современные реконструкторы культа Гекаты дали это же имя, «Гекатесия», сентябрьскому празднику полнолуния, который с 2000 года ежегодно отмечается в храме Лагины, раскопанном в 1990-е годы.

Во Фракии (области к северу от Карии) культ Гекаты набрал силу к V веку до н.э. Одно из самых ранних свидетельств поклонения этой богине во Фракии обнаруживается во фрагменте пеана древнегреческого поэта Пиндара, посвященного жителям города Абдеры и датируемого приблизительно серединой V века до н.э.:

В месяце первый день[5],
Он был назван обутою в красное благосклонной Гекатой,
Чтобы так тому и быть[6].

Поскольку из многочисленных литературных источников известно, что в том же V веке до н.э. Гекате поклонялись и в Афинах, весьма вероятно, что культ ее очень быстро распространился по всему Эгейскому региону в конце VI — начале V столетий. Отдельные упоминания о ней встречаются в литературе и раньше — в «Теогонии» Гесиода (VIII в. до н.э.)[7] и в гомеровом гимне «К Деметре» (VII в. до н.э.)[8], но только в V столетии они становятся достаточно частыми и дают нам право утверждать, что теперь эта богиня приобрела в греческой культуре весьма значительную роль.

Но как проследить истоки культа Гекаты, зародившегося, несомненно, задолго до первого упоминания ее имени в «Теогонии» Гесиода в VIII веке до н.э.? Фон Рудлофф в своей книге «Геката в религии древних греков» высказывает предположение, что триада имен в одной из надписей, выполненных линейным письмом Б и относящихся к бронзовому веку, связаны именно с Гекатой и двумя другими богинями Элевсинского культа — Деметрой и Персефоной. Это имена «Ифимедея», «Пересва» и «Дивия», присутствующие в перечне божественных имен на глиняной табличке Tn316, обнаруженной в городе Пилосе на южном побережье Греции и датируемой XIII веком до н.э. Первое из них, теоретически, может быть вариантом имени Гекаты, поскольку та связана с Ифигенией, упомянутой под именем «Ифимеда» в гесиодовском «Каталоге женщин» (VIII в.)[9]; второе предположительно происходит от того же корня, что и имя «Персефона», а третье может означать «светлая» или «богатая богиня» и представлять собой эпитет Деметры.

Еще одно указание на происхождение образа Гекаты дает ее связь со львами. Изображения Гекаты между двух львов не относятся к числу древнейших, но все же намекают на ближневосточные корни этой богини. Иконография Инанны, Астарты и Кибелы свидетельствует, что изображения богинь в сопровождении двух львов — весьма характерная для Ближнего Востока особенность. Впрочем, не следует забывать, что между двумя большими кошками изображалась также Артемида, поэтому упомянутые изображения Гекаты — в силу своего позднего появления — могут быть следствием синкретического слияния Гекаты с Артемидой. Но не исключено, что образ Артемиды, в свою очередь, заимствован из ближневосточного региона, так что, в конечном счете, данная версия не исключает гипотезу иноземного происхождения Гекаты.

Изображения Гекаты со львами встречаются на фризе храма в Лагине и на монетах; кроме того, в связи с этими животными богиня упоминается в более поздний период в «Халдейских оракулах» и греческих магических папирусах. В «Халдейских оракулах» Геката описывается как «владеющая львами», и от лица ее говорится: «Если будешь взывать ко Мне часто, узришь все сущее в образе льва»[10].

В греческих магических папирусах мы находим «Молитву к Селене для любых заклинаний», по содержанию похожую, скорее, на обращение к Гекате. В этом тексте обнаруживается фраза: «…ты стоишь под защитой двух львов, поднявшихся на дыбы»[11].

Как аргумент в пользу негреческого происхождения Гекаты приводился также тот факт, что в жертву ей приносили собак: эти животные использовались для подношений только иноземным богам, вошедшим в греческий пантеон (в частности, Аресу). Описывая этот феномен в статье «Жертвоприношения в Древней Греции: новые данные», Фриц Граф отмечает, что приношение собаки в жертву само по себе являлось «пограничной», нетрадиционной практикой:

Более девяноста процентов всех жертвенных животных относилось к четырем видам: коровы, козы, овцы и свиньи. Всякое животное, не входящее в этот стандартный набор, — как, например, собака — приобретало семантическую значимость[12].

Связь культа Гекаты с Элевсинскими мистериями Деметры и Персефоны подкрепляется тем обстоятельством, что в Селинунте (Сицилия) имелся храм, посвященный всем трем этим богиням. Не исключено, что поклонение им носило такой же характер, как и в Элевсине. Известно также, что Гекате поклонялись в Аргосе и на островах Эгина и Самофракия, но какие формы приобрел ее культ в этих местах, судить трудно.

Исследуя археологические и литературные указания на истоки культа Гекаты, необходимо также учитывать происхождение, приписывавшееся ей в разные периоды в письменных изложениях мифов. В «Теогонии» Гесиона родителями Гекаты называются звездная богиня Астерия и ее супруг, титан Перс:

…Ввел ее [т.е. «благоименную Астерию», имя которой переводится как «Звездная»] некогда Перс [«Разрушитель»] во дворец свой, назвавши супругой.
Эта, зачавши, родила Гекату…[13]

Астерия ассоциировалась с ночным небом — не только как покровительница астрологии, но и как подательница вещих снов. В храме Астерии на острове Делос практиковалась инкубация — обычай оставаться в святилище на ночь, чтобы получить пророческий сон. По-видимому, эту связь с оракулами и сновидениями Астерия передала своей дочери Гекате по наследству. Сестрой Астерии была Лето, родившая от Зевса божественных близнецов Артемиду и Аполлона, которым Геката приходилась, соответственно, двоюродной сестрой. Впоследствии образы Гекаты и Артемиды сблизились очень тесно и даже слились воедино.

Что касается титана Перса (Perses), то его имя обычно переводится как «Разрушитель», но это же слово, «perses», также употреблялось в значении «персидский». Греческий историк Геродот в своем основном труде, написанном в V веке до н.э., утверждает, что персы получили свое название от имени Перса, сына Персея (Perseus)[14]. Ввиду этого можно предположить, что отец Гекаты мыслился как перс, то есть житель Ближнего Востока. В различных источниках имя ее отца приводится в разных вариантах («Persaios», «Perseus» и др.).

В гомеровом гимне «К Деметре» (VII в. до н.э.) использована та же версия происхождения Гекаты, что и в «Теогонии»: богиня описывается здесь как «…Персеева дочерь, // Нежная духом Геката, с блестящей повязкою дева»[15].

Эту версию, наиболее распространенную из всех, поддерживало большинство авторов, вплоть до Псевдо-Аполлодора, приводящего ее в своей «Мифологической библиотеке» (II век н.э.)[16], и Ликофрона (III век н.э.), упоминающего Гекату как «девственную дочь Персея, Бримо Триморфос»[17]. Эпитеты «Бримо» («гневная» или «грозная») и «Триморфос» («трехтелая» или «имеющая три обличья») применялись к Гекате часто. Эта богиня устойчиво ассоциировалась с числом три, играющим важную роль в ее культе и связанных с нею магических обрядах:

И ты, частая гостья на распутьях трех дорог, властвующая в трех обличьях своих над тремя декадами и над огнями и псами[18].

В схолиях к поэме Аполлония Родосского «Аргонавтика» о родителях Гекаты приводятся различные мнения. Утверждается, что в орфических гимнах она названа дочерью Део (Деметры), у Вакхилида — дочерью Никты (Ночи), у Мусея — дочерью Зевса и Астерии, а также что Ферекид считает отцом Гекаты Аристея.

Эти разноречивые сведения в действительности связаны между собой более тесно, чем может показаться на первый взгляд. То обстоятельство, что в орфических гимнах Геката именуется дочерью Деметры, представляется вполне естественным в свете того, что гомеров гимн «К Деметре» использовался в орфических мистериях. Геката совершенно логично вводится в семью богинь, занимающих центральное место среди сил подземного царства и, следовательно, играющих ключевую роль в переселении душ — важнейшей теме орфических мистерий.

Никта (Ночь) отождествлялась с Астерией, ибо что такое ночь, как не само звездное небо? Никта была одной из первозданных сил вселенной, от которых произошли боги. Роль Зевса как отца Гекаты также не вызывает удивления: во-первых, он породил и многих других богов, а во-вторых, он наряду с Гекатой играет важнейшую роль в «Халдейских оракулах».

Более любопытна версия, по которой отцом Гекаты был Аристей — бог, научивший людей использовать целебные травы, разводить пчел, добывать мед и варить медовуху, выращивать оливки и делать сыр. Обычно он считается сыном Аполлона и нимфы Кирены, хотя у Вакхилида его родителями названы Земля-Гея и Небо-Уран.

Многие античные божества почитались не по отдельности, а сообща с другими богами. Так и Гекату нередко можно встретить в компании других божеств — таких, как Гермес, Аполлон, Деметра, Персефона, Кибела, Митра и прочие. Этот принцип как нельзя более ясно демонстрирует римская надпись IV века н.э.:

Секстилий Агесилай Эдесий, наисильнейший властитель <…> отец непобедимого солнца, бога Митры, иерофант Гекаты, верховный пастырь Диониса, возрожденный навеки, принес в жертву быков и баранов и так посвятил сей алтарь великим богам, матери богов и Аттису[19].

Из другой римской надписи того же периода явствует, что с Гекатой связывался некий мистериальный культ, подобный мистериям индо-иранского бога Митры, фригийской богини Кибелы и элевсинских божеств. Здесь посвященной нескольких мистериальных культов именуется жрица Паулина:

Посвященная Цереры и Элевсиний, посвященная Гекаты Эгинской, тавроболиата иерофантрия[20].

Наиболее тесно с Гекатой связывались другие хтонические божества (Гермес, Аид, Персефона и Гея), а также Зевс, Рея, Деметра, Митра, Кибела и солнечные боги Гелиос и Аполлон. Имена хтонических богов — Гермеса, Аида, Персефоны и Геи — также чаще прочих встречаются на дефиксионах (табличках с проклятиями), а Зевс и Рея фигурируют в «Халдейских оракулах» (причем Зевс — в качестве центрального божества).

С течением времени с Гекатой частично или полностью отождествились некоторые другие богини — такие, как Бримо, Деспония, Энодия, Генетиллида, Котида, Кратеида и Куротрофа. Кроме того, ее стали сближать, а нередко и отождествлять с такими богинями, как Артемида, Селена, Мена, Персефона, Физида, Бендида, Бона Деа, Диана, Эрешкигаль и Исида.

Нередко Геката ассоциировалась с Гермесом, поскольку из всех представителей мужской части греческого пантеона он был наиболее тесно связан с идеями рубежа и порога. На дефиксионах Гермес Хтоний часто упоминается вместе с Гекатой Хтонией. Статуя Гермеса Пропилейского, стоявшего, по сообщению Павсания, у входа в афинский акрополь[21], выполняла ту же защитную функцию, что и изображения Гекаты Пропилеи. А в связывающем заклинании из греческого магического папируса[22] имена двух этих божеств даже соединяются в единое имя: «Расставляющая западни, Хозяйка трупов, Гермес, Геката, Гермеката».

Также в связи с Гекатой в различных сюжетах фигурирует Гелиос. В гомеровом гимне «К Деметре» Гелиос — единственный, кто наряду с Гекатой слышит крик похищаемой Персефоны. Сближены эти два божества и во фрагменте гимна из утраченной пьесы Софокла «Зельекопы» (V век до н.э.):

Ты, о Гелий-владыка и пламень святой,
Перекрестков царицы, Гекаты, доспех!
Ведь тобой на высотах Олимпа она
Потрясает, тебя по распутьям несет,
Увенчавши дубовой листвою главу
И плетеньем из змей ядовитых[23].

По числу упоминаний в греческих магических папирусах Гелиос (иногда отождествляемый с Аполлоном) занимает первое место среди богов, а Геката — среди богинь. Кроме того, Гелиос и Геката упоминаются (хотя и по отдельности) в различных источниках как родители волшебниц Кирки и Медеи. По одной из версий, Гелиос был дедом Гекаты, которая, в свою очередь, родила двух упомянутых чародеек:

У Гелиоса было два сына: Ээт и Перс. Ээт стал царем Колхиды, а Перс — Тавриды <…> У Перса была дочь Геката <…> Геката вышла замуж за Ээта и родила от него двух дочерей — Кирку и Медею, а также сына Эгиалея[24].

В «Аргонавтике» Медея призывает Гелиоса и Гекату (Персеиду, т.е. дочь Перса) в свидетели своей клятвы:

…Гелия блеск мне святой пусть ручателем будет,
Пусть поручатся за то и бденья ночной Персеиды…[25]

Зевс также устойчиво ассоциируется с Гекатой — еще со времен «Теогонии», где

…ее перед всеми
Зевс отличил Громовержец и славный удел даровал ей:
Править судьбою земли и бесплодно-пустынного моря.
Был ей и звездным Ураном почетный удел предоставлен,
Более всех почитают ее и бессмертные боги[26].

Некоторые источники называют Зевса ее отцом. Вдвоем же Зевс и Геката составляют центральную пару божеств «Халдейских оракулов»: Геката выступает как посредница, Сотейра («спасительница»), несущая божественное влияние верховного бога, Зевса, во все миры и всем живым созданиям.

Иногда Геката отождествляется с матерью чудовищной Скиллы — морской богиней Кратеидой (Кратеей, Кратайей), а иногда и с самой Скиллой. Слияние этих персонажей объясняется, среди прочего, тем, что Кратеида, как и Геката, носила эпитет Скилакагетис («Предводительница собак»). В «Аргонавтике» Гера, покровительница Ясона, просит морскую богиню Фетиду уберечь аргонавтов:

Также беспомощным им ты не дай ни с Харибдой спознаться,
Дабы она, их всех поглотив, с собой не умчала,
Ни в тайники ненавистные к Скилле — грозе величайшей
Вод Авзонийских — попасть, к той Скилле, которая Форку
Порождена Гекатой ночной и зовется Кратайей, —
Дабы, бросаясь, она не сдавила в челюстях страшных
Лучших героев[27].

Разумеется, эта версия противоречит традиционному представлению о Гекате как о непорочной деве (вспомним, к примеру, что Ликофрон в поэме «Александра» называет ее «девственной дочерью Персея»). Но подобная вариативность только лишний раз подтверждает непредсказуемый, неустойчивый, во всех отношениях пограничный характер этой богини.

СЛУЖИТЕЛИ ГЕКАТЫ

В античной литературе Геката — частая гостья. Она фигурирует и в теологических трактатах, и в пересказах легенд, и в художественных произведениях. Ее функции и родословную описывали философы, чьи воззрения оказали огромное влияние на развитие магии, — от Гесиода до Порфирия; ее силы и свойства упоминаются в преданиях о таких мифических героинях, как Медея и Цирцея, образы которых снова и снова возвращаются на подмостки театров и на страницы книг. Дошедшие до нас античные тексты позволяют предположить, что Геката нередко ассоциировалась с фессалийскими колдуньями, прославившимся настолько, что мы помним о них и по сей день. Связи между Гекатой и трудами, к примеру, такого философа, как Эмпедокл, не столь очевидны, однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что Эмпедокл был сведущ в магических свойствах кореньев, а Геката, теснейшим образом связывалась с rhizothomoi (собственно, магией кореньев) и pharmakeia (магией трав и растительных ядов). Иллюстрацией этому служит, в частности, призывание Гекаты из сохранившегося фрагмента утраченной пьесы Софокла «Зельекопы» (V в. до н.э.).

Гесиод

Влияние Гесиода на формирование религиозных и духовных воззрений древних греков трудно переоценить. Особенно важную роль сыграли две его поэмы — «Труды и дни» и «Теогония» (обе относятся к VIII веку до н.э.). Первая оказала влияние на развитие орфической и пифагорейской философских школ; цитаты из нее приводились как аргумент в пользу вегетарианской диеты, предписанной последователям этих учений. Вторая же, «Теогония», имела огромное значение как первый в истории упорядоченный свод древнегреческих мифов о сотворении мира и происхождении богов. Для нас она представляет особый интерес, поскольку содержит самое раннее из дошедших до нас литературных описаний Гекаты. В пантеоне «Теогонии» центральное положение занимает Зевс, но и Гекате наряду с ним отводится чрезвычайно важное место. Тысячу лет спустя такую же расстановку сил мы обнаружим в «Халдейских оракулах»; и примечательно, что последние, так же как и «Теогония», почитались плодом божественного откровения.

Высказывались предположения, что Гесиод был служителем Гекаты и что именно этим объясняется необыкновенно пространное и благожелательное описание, которое он дает ей в «Теогонии». Согласно другой гипотезе, это описание «Гекаты» представляет собой позднейшую вставку, добавленную каким-то другим автором по аналогичной причине.

Нам известно, что брата Гесиода звали Перс; то же самое имя носит в «Теогонии» отец Гекаты. Едва ли Гесиод самовольно назвал последнего именем брата, тем более что в «Трудах и днях» он осыпает этого самого брата упреками, обвиняя в безрассудстве. Но можно предположить, что родители Гесиода поклонялись Гекате как своей богине-защитнице и назвали в честь ее отца одного из своих сыновей.

Эмпедокл

Древнегреческий философ и знаток магических свойств растений, Эмпедокл из Акраганта (ок. 495 — ок. 435 до н.э.), заложил основы учения о четырех элементах (воздухе, огне, воде и земле), которое используется в теории магии и по сей день. Некоторые факты его биографии позволяют предположить, что он мог быть служителем Гекаты. Эмпедокл претендовал на обладание именно теми сверхъестественными способностями, которые в легендах ассоциируются с Гекатой и ее приверженцами. Так, он утверждал, что владеет снадобьями, возвращающими молодость (вспомним, что в известном мифе Медея омолаживает старца Эсона, отца Ясона), может управлять погодой (подобно фессалийским волшебницам, о которых говорили, что они способны низвести луну с небес на землю) и даже воскрешать мертвых (эта способность приписывалась самой Гекате как хранительнице ключей подземного мира).

По преданию, Эмпедокл объявил себя бессмертным и, чтобы доказать это, прыгнул в кратер вулкана Этна и бесследно исчез. Останки его так и не были найдены — уцелела лишь одна бронзовая сандалия. А бронзовая сандалия была культовым символом Гекаты.

Один из двух сохранившихся фрагментов трудов Эмпедокла носит название «Очищения» (Katharmoi), что также весьма интересно, поскольку очищение тесно ассоциировалось с Гекатой. Диодор Эфесский приводит легенду, согласно которой Эмпедокл благополучно остановил мор, вызванный загрязнением реки в городе Селине (где стоял храм, посвященный Гекате, Деметре и Персефоне). Чтобы спасти город, он распорядился повернуть две соседние речки таким образом, чтобы воды их очистили загрязненную реку, и сам оплатил все связанные с этим работы. Столь щедрое благодеяние может свидетельствовать о том, что Эмпедокл был посвящен в местные мистерии упомянутых трех богинь.

Порфирий

Философ-неоплатоник Порфирий (234 — ок. 305 н.э.), уроженец финикийского города Тира, был учеником Плотина. В своих работах он затрагивал широкий спектр вопросов и тем; среди его трудов — трактаты по философии, логике, вегетарианству, оракулам, человеческим добродетелям и так далее, а также полемические сочинения против христианства. Его «Введение к “Категориям” Аристотеля» на протяжении многих веков оставалось классическим учебником по логике, признанным как в Европе, так и в странах арабского мира.

Большое влияние на философию Порфирия оказали «Халдейские оракулы», которые и легли в основу его представлений о Гекате. Это помогает понять, почему она так часто упоминается в его сочинениях. В своих схолиях к «Кратилу» Платона Порфирий не только утверждает превосходство Гекаты над другими богами, но и демонстрирует знакомство с «Халдейскими оракулами» и представленной в них божественной иерархией, согласно которой именно Геката есть источник душ и их добродетелей:

…той [чистой] сути, что превосходит прочие силы этого тройственного чина животворения, сообразна власть Гекаты; средней силе, порождающей монады, — власть души, а круговращению умных сил — власть Добродетели[1].

Порфирий был убежденным вегетарианцем и написал на эту тему два трактата: «О воздержании от мясной пищи» и «О недопустимости убийства животных ради пропитания». В своих сочинениях он часто упоминает Гекату; так, например, в трактате «О философии из оракулов» приводится оракул Гекаты о пришествии Иисуса. Христианский теолог Евсевий Кесарийский в своем «Приготовлении к Евангелию» приводит обширные цитаты из Порфирия, среди которых — наставления о символах этой богини, о том, как возвести ее святилище и как ей поклоняться.

Интересно также упоминание Гекаты в трактате «О воздержании», где говорится о некоем святом, который не приносил в жертву животных, но жертвовал Гекате и Гермесу благовония и хлебы. Рассуждая в этой же работе о различных богах, Порфирий особо подчеркивает достоинства Гекаты:

Но Геката будет благосклоннее прочих, если призвать ее именами быка, пса и львицы[2].

Взгляды Порфирия сформировались под влиянием его учителя, Плотина, диалог с которым продолжился в общении Порфирия с его собственным учеником, Ямвлихом. Последний стал автором классического трактата по теургии — «О египетских мистериях».

Кирка (Цирцея)

У Перса была дочь Геката <…> Геката вышла замуж за Ээта и родила от него двух дочерей — Кирку и Медею, а также сына Эгиалея[3].

Кирка, первая из великих вымышленных волшебниц или колдуний в древнегреческой литературе, наделялась целым рядом магических способностей, приличествующих ее полубожественному статусу и родству с Гекатой. Она умела управлять погодой, незримо переноситься с места на место и превращать людей в животных; она владела любовной магией и некромантией, повелевала животными и была сведуща в магии растений.

Одиссей смог устоять против Кирки, пытавшейся превратить его в свинью, только благодаря волшебному растению, которое дал ему бог Гермес. Но против ее любовных чар даже он оказался бессилен и задержался на ее острове на целый год. Комментатор поэмы Ликофрона «Александра» утверждает, что после смерти Одиссея Кирка призвала его тень из царства мертвых; таким образом, от внимания могущественных чародеев обычный человек не мог укрыться даже в загробном мире.

Кирка традиционно изображается как жрица Гекаты, а в некоторых источниках — и как ее дочь. В «Аргонавтике» Кирка по велению Зевса совершает очистительные обряды над своей племянницей Медеей и Ясоном, коварно умертвившими брата Медеи, Апсирта. Этот эпизод, предваряемый видениями, из которых она узнает о свершившемся убийстве и о необходимости очищения, свидетельствует, что Кирка обладала также магическими способностями жрицы:

И Кирка постигла,
Что пред ней изгнания скорбь и нечестье убийства.
Вот почему по закону молящих защитника Зевса,
Гнев чей силен, но сильна и помощь повинным в убийстве,
Жертву она совершать начала, очищается коей
Всякий, кто, зло сотворив, к очагу припадает с мольбою.
Прежде всего, дабы смыть убийства грех неизбывный,
Взяв порожденье свиньи, у которой сосцы еще были
Полны после родов, она ему горло рассекла,
Кровью руки убийц окропила, затем омовеньем
Грех отмаливать стала, к Зевесу Крониду взывая,
Что обеляет от скверн и моленья убийцы приемлет.
И очищения воду потом служанки наяды
Из дому прочь унесли, наяды, пособницы в деле.
Кирка меж тем примирения дар Эриниям грозным —
Жгла лепешки, творя возлиянье трезвою влагой,
Пред очагом умоляя. Зевеса, чтоб гаев их смирил он
И чтобы сам благосклонен и милостив стал для обоих…[4]

Медея

Медея — пожалуй величайшая из всех трагических героинь (или злодеек, в зависимости от позиции повествователя) античной литературы. В некоторых изложениях она описывается как дочь Гекаты; в других называет эту богиню «владычицей, которую я чту особенно, пособницей моею»[5]. И во всех версиях мифа без исключения она предстает как жрица Гекаты:

…бывала нечасто
Дома Медея дотоль, но бессменно в храме Гекаты
Службу несла, ибо жрицей она состояла богини[6].

Медея стала основоположницей нового мотива в литературе — как прекрасная и могущественная женщина, способная не только воскрешать мертвых, но и возвращать молодость старцам. Она омолаживает самого Ясона и его отца Эсона, кормилиц Диониса[7] и старого барана, а затем нарочно сообщает дочерям Пелия неправильное заклинание, чтобы те погубили своего отца. Эта чудесная способность приписывалась Медее уже в самых ранних версиях мифа — например, упоминание о ней встречается во фрагменте утраченной эпической поэмы «Носты» («Возвращения»), где Медея варит волшебные травы в золотом котле. Сама она постоянно подчеркивает, что в магических деяниях ей помогает сама Геката: «…троеликая лишь бы богиня // Мне помогла и к моим чрезвычайным склонилась деяньям!»[8]

В связи с Медеей заслуживают упоминания еще два обстоятельства. Во-первых, когда она бежала из Афин, некий народ принял ее как правительницу и стал называться в ее честь — мидянами. Во-вторых, она была пророчицей; ей приписывается оракул о колонизации греками города Фера, впоследствии подтвержденный дельфийской пифией. В связи с этим пророчеством Пиндар возводит Медею в божественный сан, утверждая, что она изрекла его «несмертными устами»[9].

О том, насколько значимой фигурой была Медея, говорит не только частота ее упоминаний в литературе, но и само количество ее деяний, описания которых представляют важный источник контекстуальных сведений о магических практиках. К счастью для нас, античные поэты стремились вписать сюжетный материал в контекст, знакомый и понятный их слушателям, благодаря чему мы можем проследить, как этот контекст менялся на протяжении веков: от «Аргонавтики» Аполлония Родосского и «Медеи» Еврипида до «Медеи» Сенеки и «Метаморфоз» Овидия.

Фессалийские волшебницы

Фессалийские волшебницы не были жрицами Гекаты, но зачастую ассоциировались с ней как опытные мастерицы в областях магии, особенно тесно связанных с этой богиней, — таких, как nekyia (вопрошание духов умерших, т.е. некромантия), goeteia (колдовство) и pharmakeia (магией трав и растительных ядов). В поэме Лукана «Фарсалия» (I век н.э.) фессалийская колдунья Эрихто взывает к Персефоне, упоминая при этом Гекату как свою богиню-покровительницу:

…Ты, отвергшая небо и матерь,
Ты, Персефона, для нас воплощение третье Гекаты,
Через которую я сношусь молчаливо с тенями![10]

Эта цитата интересна не только тем, что Геката в ней отождествляется с Персефоной, но и содержащимся в ней намеком на то, что Персефона добровольно покинула небо и свою мать Деметру ради подземного мира и общества Аида. Ассоциации между Фессалией (северной областью Греции) и магическими практиками прослеживаются и в греческих магических папирусах, приписывающих авторство нескольких некромантических заклинаний фессалийскому царю Питию[11]. Подчеркивая волшебный характер самой фессалийской земли, Лукан пишет в «Фарсалии»:

На фессалийской земле растут смертоносные травы,
Ведомы скалам ее замогильные таинства магов
И заклинания их. Там всюду рождаются зелья
Для заклинанья богов: колхидская гостья [т.е. Медея] сбирала
Здесь, в гемонийской земле, с собою не взятые травы[12].

Итак, из знаменитых волшебниц в литературе, связанных с Гекатой, фессалийской колдуньей была Эрихто, а Медея собирала в Фессалии колдовские травы. Ко временам Горация слова «фессалийский» и «магический» стали синонимами: так, в сцене из «Эподов», где Канидия и ее подруги-ведьмы собираются принести в жертву ребенка, фигурирует италийская ведьма Фолия, которая «фессалийским сводит заклинанием <...> луну со звездами»[13].

Лампады

Алкман, спартанский лирический поэт VIIвека до н.э., упоминает группу нимф-факелоносиц — спутниц Гекаты[14]. Других сведений об этих нимфах, именуемых Лампадами, в источниках не встречается, но ранняя дата этого единственного упоминания наводит на предположение, что перед нами — последнее свидетельство некой традиции, существовавшей в глубокой древности. Может быть, эти нимфы олицетворяли жриц Гекаты, подобных тем факелоносцам, которые участвовали в Элевсинских мистериях.

Вегетарианцы

Примечательно, что все вышеназванные философы, упоминавшие Гекату в своих произведениях, были строгими вегетарианцами. Эмпедокл, веривший в переселение душ, утверждал, что поедание мяса другого живого существа — тяжкий грех, ибо при этом поглощается чья-то душа, идущая своим путем к божественности. Он был убежден, что в золотом веке люди не приносили животных в жертву и не ели мяса. Для подношения богам использовали благоуханные смолы (ладан и мирру) и мед.

Эти взгляды Эмпедокл страстно отстаивает в своей поэме «Очищения», из которой до наших дней дошли только фрагменты:

Где же убийствам ужасным предел? Неужели беспечный
Ум ваш не видит того, что снедью вы стали друг другу?
<…>
Горе мне! если бы день роковой ниспослал мне кончину
Прежде, чем губы мои нечестивой коснулися пищи![15]

Представление о том, что в золотом веке никто не вкушал мясной пищи, восходит еще к «Трудам и дням» Гесиода (VIII век до н.э.), где упоминается лишь о растительном характере питания в ту благословенную пору:

…Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли[16].

Философы-пифагорейцы IV века до н.э. — картограф Дикеарх из Мессены и его друг, естествоиспытатель Теофраст, — тоже были вегетарианцами и писали о вегетарианстве людей золотого века. В своем трактате «О благочестии» Теофраст развивал воззрения Гесиода.

Неистовым поборником вегетарианства был Порфирий, написавший на эту тему два трактата: «О воздержании от мясной пищи» и «О недопустимости убийства животных ради пропитания». Интересно, что вегетарианцами были также учителя Порфирия — знаменитые философы Плотин и Плутарх.

В трактате «О воздержании…» Порфирий приводит рассказ о переходе от жертвоприношения животных к практике подношения благовоний и первых плодов урожая в дар богам. Возможно, за этим стоит попытка возвращения к обычаям блаженного золотого века:

…увенчав и украсив статуи Гермеса и Гекаты и другие священные образы, завещанные нам предками; а также почтил богов дарами, поднеся им ладан и священные лепешки[17].

Вегетарианцами были также римские философы Сенека и Овидий — авторы сочинений, в которых излагается история Медеи («Медея» и «Метаморфозы» соответственно) и содержатся упоминания о ее служении Гекате.
Sorita d'Este & David Rankine (c)

» Культ Гекаты в Фракии
» Культ Гекаты в Фракии
» Взгляд христианской церкви на культ Гекаты
» Взгляд христианской церкви на культ Гекаты
» Культ.....