Статус жреческого сословия Древней Руси

Статус жреческого сословия Древней Руси

Одним из наименее изученных сословий Древней Руси является жреческое. При этом другие социальные категории населения изучены достаточно глубоко. В чем причина такого отношения к этому сословию? Прежде всего, в недостатке письменных памятников. Отечественные летописи крайне скудно освещают эту категорию. И это понятно. Для летописца-христианина жрец-волхв был представителем враждебного православной церкви мира и мировоззрения, с которым необходимо было вести непримиримую борьбу. Тем более что в домонгольский период волхвы нередко становились вождями антихристианского сопротивления. Именно поэтому наши письменные памятники так скупы на описание священнослужителей дохристианской религии.

Такое состояние письменных памятников привело к тому, что долгое время отечественная историография отрицала вообще наличие жреческого сословия в дохристианской Руси. Н. И. Костомаров писал: «Русское язычество не имело строго выработанного религиозного ритуала и вместе с тем не имело жрецов». Эту точку зрения разделял В. О. Ключевский: «Общественное богослужение еще не установилось <.> Незаметно ни храмов, ни жреческого класса; но были отдельные волхвы, кудесники». Того же мнения придерживались К. М. Гальковский и А. В. Карташев: «Русское язычество не имело строго выработанного ритуала и вместе с тем не имело жрецов», «Жрецов почти не существовало».

В то же время у западных славян жреческое сословие изучено довольно детально. И это не случайное стечение обстоятельств. Христианизация западных славян проводилась насильственно и явилась результатом длительных и кровавых войн. Войска завоевателей сопровождали многочисленные миссионеры, которые не только разрушали славянские святилища и храмы, но и оставили после себя подробное и детальное описание религиозных культов. Полнее всего религиозная и политическая роль жреческого сословия описана у балтийских славян ХI-ХII вв. В особенности интересны свидетельства католических писателей XII в. Саксона Грамматика и Гельмонда, на основании которых Д. Гильфердинг пришел к выводу о теократической форме правления у лютичей и бодричей. «Жрецы имели значение особого, строго отделенного от народа сословия. Они совершали в святилищах всенародные моления и те гадания, по которым узнавалась воля богов. Они пользовались особым почетом и богатством, распоряжались и доходами поместий, принадлежавших храмам, и обильными приношениями поклонников. Земная власть, принадлежавшая Святовиту, находилась, разумеется, в руках жреца. Жрец был настоящим повелителем и властелином ранского племени. Жрец почитается более чем князь».

Итак, у западных славян «жрец почитается более чем князь» и «строго отделен от народа», что указывает не только на теократическую форму правления, но и наличие обособленного жреческого сословия. В этом нет ничего удивительного, такая структура характерна для всех индоевропейских народов на определенном уровне развития.

Балтские и восточные славяне IX-XI вв. находились примерно на одном уровне социально-экономического и политического развития. И уже один этот факт должен был внести определенные сомнения у дореволюционных историков по поводу выводов об отсутствии жреческого сословия у восточных славян накануне принятия христианства.

Этот ошибочный стереотип был преодолен советской историографией. Основой для этого послужила более широкая историковедческая база, расширившаяся за счет иностранных, прежде всего восточных авторов и археологических памятников, открытых во второй половине XX в.

В этот период были открыты крупные храмовые комплексы в урочище Перынь под Новгородом, в Киеве, в Медоборах в бассейне реки Збруч. Исследователи комплекса в Медоборах Русанова и Тимощук сделали вывод о том, что «жизнь огромного культового центра на Збруче, состоявшего из трех святилищ, могильника и окружающих поселений, требовала специальных руководителей, которыми могли быть только жрецы. Без служителей культа невозможно было создать большие святилища со сложной планировкой и разнообразными культовыми сооружениями, выполнявшими различные функции. Профессиональные служители культа - особое сословие, отделенное от основной массы язычников».

О наличии обособленного и влиятельного сословия жрецов в дохристианской Руси писал академик Б. А. Рыбаков. Исследуя структуру древнерусского жреческого сословия, Б. А. Рыбаков выделил следующие разряды «людей, причастных к языческому культу:

Статус жреческого сословия Древней Руси 154133277806181468

Статус жреческого сословия Древней Руси 154133277806181468

По всей вероятности, у каждого языческого храма был свой постоянный жрец и служители, так сказать, притч. Круг их обязанностей нам неизвестен, но следует допустить, что они заботились об отборе жертвенных животных, содержали, собирали и хранили приносимые в святилище дары, оповещали народ о приближении того или иного празднества».

В этом примерном перечне профессиональных обязанностей жреческого сословия упущена одна из самых важных, кроме «отбора жертвенных животных», - человеческое жертвоприношение. О том, что оно имело место, свидетельствует известное летописное свидетельство о жертвоприношении юноши-варяга в Киеве в 983 г. Выбор жертвы осуществлялся жребием. «И сказали старцы и бояре: Бросим жребий на отроков и девиц, на кого падет он, и зарежем в жертву богам».

В перечень волхвов-женщин необходимо внести весьма важную «специальность», которую подробно описал Ибн-Фадлан. Это женщина, в обязанности которой входило умерщвление одной из жен умершего руса. «И она (жена) сняла два браслета, бывшие на ней, и отдала их оба той женщине-старухе, называемой ангел смерти, которая ее убьет».

Перечень жреческих «профессий», предложенный академиком Б. А. Рыбаковым, представляется слишком детализированным и аморфным. Очевидно, что древнерусские волхвы подразделялись на две категории:

I - низшая. Это всевозможные гадатели на бытовые темы, кощунники, потворники, чаровники, волшебники-колдуны бытового уровня и т. д.;

II - высшая. Это жрецы, то есть волхвы, имеющие право совершать жертвоприношения от животных до человеческих. Они совершали гадания, по которым определялась судьба народа, они же следили за правильностью совершения обрядов, ритуалов, произношения молитв, а также соблюдения иконографических, храмовых и мифологических традиций. (Очевидно, к этой категории принадлежали Боян и автор «Слова о полку Игореве.»)

К высшей категории принадлежала женщина-ангел смерти. Ее помощниц можно отнести к низшему разряду - потворниц, чаровниц, так как в их обязанности входило в течение всего подготовительного периода находится рядом с девушкой, пожелавшей добровольно умереть со своим господином. «Итак, ее поручили двум девушкам, чтобы они охраняли ее и были с нею, куда бы она ни пошла, настолько, что они иногда (даже) мыли ей ноги своими руками. А девушка каждый день пила и пела, веселясь и радуясь будущему». И в этом ей помогали обе помощницы, в обязанности которых входило потворствовать ей в ее последних желаниях.

О наличии в дохристианской Руси обособленного и влиятельного жреческого сословия свидетельствует киевский цикл былинного эпоса, в котором сохранились наиболее архаичные сюжеты, вернее части этих древнейших сюжетов. В то же время ограниченность объема статьи не позволяет подробно осветить историографию, существующую по проблеме древнерусского эпоса.

Важную информацию о происхождении и социальном статусе жреческого сословия содержит былина о Волхе Всеславиче. Имя главного героя былины Волх - Волхв указывает на его принадлежность к жреческому сословию. Былина, как уже отмечалось выше, «принадлежит к числу древнейших <...> Она, как целое, сложилась задолго до образования Киевского государства. По своему замыслу она чужда новой киевской эпохе». Опираясь на этот вывод известного ученого, мы можем использовать ее для определения социального статуса жречества в интересующую нас эпоху.

Рождение Волха, каким оно описывается в былине, возвращает нас к древнейшим первобытным мифам. Мать будущего героя зачинает от змея, на которого она неосторожно наступила, спускаясь с камня. Змей в этом эпизоде не представитель враждебной человеку силы, с которой борются многочисленные мифические и былинные герои, а родоначальник героя. Волх рождается с восходом солнца или луны, его рождение возвещается громом, сотрясением земли и волнением моря.

Но успеха как охотник и как воин он достигает благодаря своей способности к оборотничеству и волхованию. Обернувшись соколом, Волх обезоруживает своего врага, с помощью магии помогает своей дружине преодолеть неприступные стены вражеской крепости и, захватив ее, устраивает в ней погром. Завоевателям достается богатая добыча, в том числе молодые женщины, которых он выдает замуж за своих дружинников. Но особое впечатление производит добыча в виде огромных табунов коней и стад коров, таких, что каждому дружиннику достается по сто тысяч голов.

Пропп считал, что «древнейшая основа песни о походе Волха - песня о набеге первоначально в поисках охотничьих угодий, позднее в целях угона скота. Набег носит хищнический характер». И этот хищнический набег совершается под предводительством верховного волхва (жреца), который одновременно выполняет функции князя.

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что волхвы вели свою родословную от мифического змея и женщины благородного происхождения. Мать давала им право на принадлежность к правящему сословию, змей - передавал мистические способности, которыми в полной мере владел и былинный Волх Всеславич.

В былине показан образ жреца-воина, что сближает его со жрецами балтских славян. Почему жреца-воина, а не наоборот? Волх в походе одерживает победы не благодаря своим богатырским качествам, какими он несомненно обладал, а благодаря своим магическим способностям. То есть жреческое начало показано в былине как главное, основное качество героя. Если бы в былине был показан князь-жрец, то сказители обязательно рассказали бы о его богатырских подвигах, но этого в былине нет.

Таким образом, в былине описаны времена, когда в Древней Руси господствовала теократическая форма правления, в которой жрец совмещал функции князя.

Имя былинного героя Волх - Волхв сближает его с известным восточнославянским богом Волосом - Велесом, известным по летописям как «скотий бог». Судя по тому, что им клялись при заключении международных договоров, он занимал очень высокое социальное положение в иерархии древнерусских богов. В вышеупомянутых договорах русские князья и члены делегации клянутся Богом, которого можно определить как Бога-творца. Перун считается покровителем княжеско- дружинного сословия. А кого в этом случае представлял Волос - Велес? Конечно же, жрецов. Таким образом, два высших (правящих) сословия древнерусского общества были представлены своими сакральными покровителями, а заодно и гарантами соблюдения договоров.

Академик Б. А. Рыбаков писал: «Думаю, что можно считать несомненным участие волхвов в грандиозных ежегодных экспедициях русской торговой эскадры, корабли для которой готовились в Новгороде, Смоленске, Чернигове и Любече. Когда весь караван судов, пробившись сквозь печенежский заслон, благополучно проходил через Пороги, то на острове Хортица по словам Константина Багрянородного, совершался благодарственный языческий молебен. Трудно представить себе тысячную толпу руссов, которая обходилась бы при выполнении такой религиозной церемонии без руководителей - волхвов, знающих как обращаться к Перуну или Волосу. Без участия волхвов и волхвов высшего разряда мы не можем представить себе торжественное заключение договоров русскими послами в Царьграде.».

Но почему Волос-Велес не попал в Киевский Пантеон?

Проведенный сравнительный анализ функциональности Волоса-Велеса привел к выводу, что «в древнерусском Волосе-Велесе воплотились основные черты ведического Рудры. Тогда становится понятным, почему он оказался за пределами общегосударственного храма. Рудра - бог “лунарного” цикла, олицетворяющий идею смерти и возрождения, и в силу этого ему не нашлось места среди верховных богов “солярного” цикла - Перуна - Дажъбога - Хорса. Но его капище оставалось в Киеве на Подоле вплоть до принятия христианства».

Если былина о Волхе раскрывает происхождение и подвиги мужчины-жреца, то былина о Михаиле Потыке показывает нам могущество жрицы.

Это одна из наиболее распространенных и популярных древнерусских былин, получивших противоречивую оценку у отечественных исследователей древнерусского эпоса. В этой былине нас интересует образ её главной героини, невесты и жены былинного героя Михаила Потыки, Авдотьи Михайловны. Имена героев не имеют отношения к сюжету, они явно христианские и значит более позднего происхождения, чем сам сюжет. На архаичность сюжета указывает одно обстоятельство, являющееся важнейшей частью всей былины, - похороны обоих героев, ставших незадолго до этого супругами. Это не обычные похороны по христианскому обряду двух умерших одновременно супругов. Иван Потыка добровольно, узнав о смерти своей жены, отправляется за своей супругой в мир иной. Он велит похоронить себя в одной с ней могиле. Обряд совместного захоронения супругов был обычным явлением среди восточных славян до принятия христианства, но у восточных славян жена добровольно следовала за своим мужем. В былине не жена, а муж добровольно следует за своей умершей супругой. Такое высокое социальное положение женщины мы находим только у сарматских племен. Среди них часто встречались женщины, выполняющие одновременно жреческие и княжеские функции.

Таким образом, былина прямо указывает на очень тесные контакты между сарматами и восточными славянами задолго до образования древнерусского государства. После похорон, уже в могиле, проявляются колдовские способности супруги Михаила Потыка. Более того, в самой былине она называется бессмертной, что также указывает на её связь со сверхъестественными силами. В подземелье умершая супруга превращается в змею, которая хочет убить русского богатыря. Но Михаил Потыка одерживает победу в схватке со змеей, и она вновь принимает облик возлюбленной супруги богатыря. Однако на этом приключения Михаила Потыки не прекращается. Последующие события лишь подтверждают колдовские способности его супруги.

И еще одна очень важная особенность древнерусского сословия жрецов, о которой нам рассказывают былины, - это кровосмесительные связи. В былине «Илья Муромец и Соловей-разбойник» Соловей-разбойник предстает перед нами в разных обличьях: человеческом, зверином и птичьем. А это, как известно, одна из главных отличительных черт древнерусских волхвов. Сразив и связав врага, Илья Муромец приезжает к его дому. Здесь он знакомится с семьей Соловья, которая очень многочисленна, и в ней господствуют кровосмесительные отношения. На вопрос Ильи: «Что это у тя дети все на един лик?» - Соловей отвечает:

«Я то сына-то выращу, за него дочь отдам,

Дочь-то выращу, отдам за сына,

Чтобы Соловьиный род не переводился».

Кровнородственные браки были распространены в жреческой среде многих языческих религий, в том числе и среди иранских магов, последователей пророка Заратуштры (Сам великий пророк был женат на своей сестре).

Итак, былинный эпос дает нам сведения о происхождении жреческого сословия, о его социальном статусе, о магической силе и о брачно-семейных отношениях (в их семьях сохранились и разрешались кровосмесительные браки). Женщины занимали равное положение с мужчинами. По крайней мере, брачные договора заключались на равных условиях. Жреческое сословие было четко структурировано по вертикале, и в него входили как мужчины, так и женщины. Причем женщины-жрицы занимали очень высокое положение и могли руководить сложными обрядами. Все это говорит о высоком социальном статусе жреческого сословия.

Если существование обособленного жреческого сословия и его высокий социальный статус можно считать доказанным, то вопрос о политической роли древнерусских жрецов по-прежнему вызывает дискуссии. И связано это все с той же причиной - ограниченностью информации о них в отечественных письменных источниках и предвзятостью летописцев-христиан. Но письменные источники, принадлежащие восточным авторам, дают нам более объективную картину в этом вопросе.

Гардизи: «Есть у них знахари, власть которых распространяется на их царей».

Ибн-Руст: «Есть у них (руссов) знахари, из которых иные повелевают царем, как будто бы они их (руссов) начальники. Случается, что они приказывают принести жертву творцу их тем, чем пожелают: женщинами, мужчинами, лошадьми. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказание никак невозможно».

Из этих коротких, но емких по информации описаний политической роли древнерусского знахаря-волхва можно сделать следующий вывод: у восточных славян (русов) так же, как у их западных соседей, существовала теократическая форма правления, по крайней мере, в IX - начале X в. ее признаки были описаны Ибн-Рустом и Гардизи.

Подобное отношение верховного жреца и князя (царя) мы находим у северо-западных соседей восточных славян - балтских славян. «От Поморян и других соплеменников своих Ране отличались преобладанием религиозной стихии во всем общественном строе: все их учреждения основывались на поклонении божествам и вся мысль, вся воля народа было в руках жреца. Самый князь Ранский получил религиозное значение и, осененный покровительством богов, возвысился над всеми прочими князьями Балтийскими». Несмотря на столь высокое положение среди балтских князей, «он вполне зависел от жреца, который объявлял волю богов; царь был только исполнитель этой воли, и даже на войне вел войско, куда жрец, погадав, приказывал». Итак, у руссов и Ранов жрецы повелевают князьями.

http://biofile.ru/

BioFile

» Жреческое сословие Древней Руси как носители наиболее древней формы заговоров
» Шесть признаков древней души
» ОБЪЯСНЕНИЕ БОЛЕЗНИ В ДРЕВНЕЙ РУСИ.
» Кодоуны и ведьмы в Древней Руси XII-XIII в.в.
» Мужская магия и статус специалиста